Ничем в своей жизни он не занимался столь искренне и вдохновенно, как музыкой. В юности любил красить волосы, позже взялся красить дома; делал это творчески – с чувством и артистизмом. На деньги, заработанные в ресторане, он купил свой первый музыкальный инструмент. Это был сакс, на приобретение которого его вдохновил великий Джон Колтрейн. Путешествия, люди, их истории стали для него личной жизнью, работой и привилегией, которую он заслужил смелостью настоящего фрика. Он собрал группу с именем города, в котором не был, но истории, спетые ею, облетели весь мир.
Обладатель одного из самых красивых и проникновенных мужских баритонов – лидер американской инди-группы Brazzaville Дэвид Браун говорил с нами через своего продюсера.
Знаю, что большую часть своих песен вы пишете в пути. Что является стимулом к написанию помимо самой дороги?
— Да, я на самом деле в основном пишу в дороге, поскольку мы довольно много путешествуем. Само передвижение уже располагает к написанию музыки, когда не сильно измотан. Помимо этого, вдохновляют места, где мы бываем, их культура, обычаи, люди, а также их индивидуальные истории.
— Какие истории вы используете в основном? Могут ли это быть трагедии?
— Конечно. Истории бывают разные и довольно печальные – это тоже часть нашей жизни. Да, я описываю и грустные истории тоже, истории о людях, которые много страдают.
— Вы пишете под гитару, параллельно набрасывая музыку к словам?
— Да. Как правило, мои инструменты – это единственная гитара, ручка или карандаш и лист бумаги (блокнот).
— У вас та самая японская гитара? Не думали новую приобрести или запасную? Обычно у музыкантов несколько гитар.
— Думаю, что мне не нужна вторая гитара. Эта меня полностью устраивает, тем более что у нее есть своя история… Она родная для меня.
— Вы много путешествуете. Какие края отразились на вас позитивно, а какие негативно? Какие шокировали вас?
— Путешествуя, как правило, перевариваешь очень много впечатлений. Что-то хорошее находишь почти везде, но бывает и странное, страшное или просто грустное. Так, даже проезжая по Украине, на некоторых станциях в глубинках замечаешь довольно мрачные картины: на одной из станций пьяная женщина пыталась залезть в вагон и упала… или еще что-то. Что касается совершенно непривычных для нас вещей и даже шокирующих, то их можно увидеть в странах Азии. Запомнились также Туркменистан, Таджикистан, Узбекистан.
— Вы несколько раз были в Запорожье в разные годы. Чем вам запомнился наш город?
— Нам однозначно понравился ваш город, он яркий, несмотря на индустрию. Мы бы приехали ещё.
— Вы легко перемещаетесь по миру. Когда-то из родного Лос-Анджелеса вы перебрались в Барселону. Как это случилось и почему?
— У меня просто в жизни была масса таких ситуаций, когда я понимал, что пора уже с определенным витком заканчивать и переходить на новый. Чтобы сделать хотя бы один шаг в неизвестность, нужно обладать большой смелостью, и тогда я должен был это сделать. Мне хотелось уехать. Мне пришла идея перебраться в Европу, а именно в Барселону. Таким образом, мы все продали и переехали туда.
— Это как-то связано с вашей семьей, родственниками, ведь вы даже не знали испанского языка? Откуда ваша жена?
— Нет, моя жена не из Барселоны, она из Лос-Анджелеса, как и я. Ее родственники корейцы.
— У вас есть дети?
— Да. Двое – мальчик и девочка (песня «Крошка Софи Браун» была посвящена дочери Дэвида — ред.).
— Чем вы занимались до музыки? Какой была ваша основная деятельность?
— На самом деле кроме музыки я ничему особенному не учился. Все, чему я научился помимо этого, это, странным образом, быстро печатать на клавиатуре. Когда я был подростком, я работал в различных магазинах и очень часто менял цвет волос. Я перепробовал тогда всю цветовую гамму – от голубого до оранжевого. Понятно, что ни в какую нормальную организацию с такой внешностью меня не принимали, потому я работал в тех местах, куда брали фриков. Позже я встретил человека, который предложил мне красить дома и получать за это 8 долларов в час. Я думал, что стану просто миллионером за неделю, потому что до этого момента я получал гораздо меньше. Но, как оказалось, в этой работе я был настолько медлительным, что красил какой-то незначительный участок по полчаса. Однако мой работодатель был настолько добр ко мне, что приговаривал: «О, ты настоящий артист – с таким чувством и вдохновением подходишь к каждому мазку! Но, может быть, мы с тобой попробуем немножко быстрее красить?». В конце концов я все-таки обучился ремеслу маляра, и позже мы с другом зарабатывали этим себе на жизнь, а те деньги, которые удавалось сэкономить, я тратил на путешествия.
— На каком инструменте вы научились играть впервые? Как это было?
— О, это еще одна история: когда-то я услышал Джона Колтрейна и подумал, что очень хочу научиться играть на саксофоне. Я переехал в Сан-Франциско с такими же ребятами, как я – фриками. Там я нашел работу на кухне – чистил картошку, резал овощи. В одном из магазинов на Хэйч-стрит в Сан-Франциско я увидел прекрасный блестящий саксофон. Я спросил у продавца, сколько же он стоит, но получил ответ, что тот к продаже пока не готов. Его еще нужно было почистить. Однако мне сказали, что он будет стоить 400 долларов и за ним можно прийти через неделю. Я собрал все свои деньги, которые заработал в ресторане, я экономил, на чем только мог, но пришел за ним в понедельник через неделю и купил его.
— Кто учил вас играть?
— Первый урок мне дал саксофонист Джон Рэскин, который играл авангардную музыку в группе «Ролла». Второй свой урок игры на саксофоне и все последующие я получил в одной из африканских церквей Фриско, узнав, что там служат ребята, которых обучал сам Джон Колтрейн. Однако тот парень, который учил меня играть, не был черным, как я предполагал.Он был белым, и он носил прозвище Голубая Вода.
— Как вы относитесь к скачиванию музыки из Сети?
— Совершенно спокойно. Считаю, что это нормально.
Ева Миронова
